Константин, он совсем не душа компании. Он и сам это знает, поэтому и брыкается, отнекивается, пытается по-всякому донести эту простую истину до брата, что на мальчишнике он хоть и должен присутствовать, как брат жениха, но это вовсе необязательно — пусть подумает о себе и друзьях, о том, что лучше будет, если Костя не пойдёт с ними праздновать после постановки. Но Александр непреклонен, полон задора и ожидания грядущего веселья. Да и с чего бы ему грустить? Без недели женатый, молодой, окружённый друзьями и восхищенными взглядами, полон надежд своих да и по отношению к нему. Царевич этой жизни, этой молодости. Их молодости. Всего год разницы, но сегодня она кажется пропастью — Константин ощущает себя маленьким ребёнком, забытым и лишенным внимания, ревнующим старшего брата ко всем на свете, потому что с каждым днём их общению все чаще кто-то мешает. А теперь у Саши будет супруга — Амур и Психея их зовут, о них слагают оды, — и Костя ему не будет нужен. Зачем ему проблемный и скучный брат, у которого на уме только служба и игры в солдатиков, пускай вполне одушевлённых? Саше шла форма, мундир сидел на нем, как влитой, добавляя некоторых лет, солидности и величия — но при этом, вероятно, будь его воля, носил бы одни шелка да бархат. Чем взрослее они становятся, тем дальше друг от друга их интересы.
И Константину не спроста кажется, что присутствие его на этом празднике жизни вовсе не необходимо. Хотя и лестно — очень лестно слышать от Александра, что без него, Константина, все это не имеет смысла. Младший никогда не просит убеждать его в собственной важности, но Саша чувствует его до каждого нервного вздоха.
Но на неофициальную часть мероприятия, в народе — мальчишник, он все же идёт. И даже снимает мундир, рядится в выходное платье, состоящее из накрахмаленной рубашки, брюк, выглядит так, словно бы не принц, а простой дворянин, как все его дружки-князьки, забавляющиеся с девицами и беспардонно обнимающейся с самим Александром. Но здесь и сейчас они не царевичи, а жених и его друзья, и под щебетания сладкоголосых сирен в ослабленных корсетах они забавляются так, как не позволительно будущему императору. Все собравшиеся здесь и так знали, почему шестнадцатилетнего Александра женят столь рано.
Костя неопределённо хмыкает, капризно сбрасывает тонкую дамскую ручку со своего плеча и фамильярно требует поднести ему бокал вина — должна обхаживать, вот пусть и не отвлекается. На самом деле, ему ужасно неловко, он чувствует себя младше своих лет, младше всех в этой компании, и от стыда за собственную неопытность он предпочитает вести себя демонстративно-протестно, цепляясь за великокняжеское происхождение и некоторую циничность, для пятнадцати лет не свойственную мальчишкам либеральных взглядов. Бабушка уже не знает, как искоренять эту бесовщину из младшенького, но отчего-то думает (как и все они), что на мальчишнике ему тоже нужно... повеселиться.
Но он, спустя некоторое время, как истинный домосед и будущий солдафон, находит себе место — софу, такую удобную, что даже странно, почему никто не занял ее. Устав слоняться и делать вид, что князь Чарторыйский со своими провокационными идеями ему интересен, принц вальяжно улёгся на софу. Но и здесь побыть в покое не удаётся — Александр настойчив, а Косте всегда сложно не идти у него на поводу.
— Все замечательно, мой дорогой брат! — восклицает Костя, переваливаясь со спины на бок, лицом к компании. — Пью за счастье молодых! — не может обойтись без яда цинизма, засвечивания потаенных чувств. — Лишнего перебрал, не видно? — оправдывает свою леность Костя, и не слишком охотно ворочается на софе, уступая место Александру. Устраивается на его коленях — сам виноват, никто не просил подсаживаться. А у самого дыхание спирает, потому что теперь-то все, кажется, на своих местах — и Саше так просто не уйти к своим товарищам. Пусть лучше они к ним, хотя бы так, но Косте катастрофически скучно и одиноко от одной мысли, что с ними теперь брату веселее.
[float=left][/float]При всем уважении к брату, Костя не мог позволить себе радоваться за него, как бы ни пытался убедить себя в обратном. Костю словно подменили. Вот, был веселый, смелый парень с великими мечтами и горящим взглядом, а теперь вдруг одинокий, замкнутый, забытый всеми гадкий утёнок.
И что прицепились они к нему?
Юношеский максимализм Константина медленно, но верно заполнял комнату. Руки оказались в руках брата. Строганов смотрел с умилением, одобрением и какой-то непонятной хитринкой. Косте было плевать. В родных объятьях ему было комфортнее, чем с той дистрофичной актрисой, и причин этому комфорту царевич не собирался искать. Шутки шутками, он не пропускает их мимо и даже смеётся в ответ:
— Я все ещё здесь, говорите громче! — и щурится с вызовом, вгрызается взглядом в Строганова. — Фанты бишь, говорите?

[lz]<a href="https://ссылка на анкету">КОНСТАНТИН ПАВЛОВИЧ<br /> РОМАНОВ </a><br /> Великий князь, второй сын царевича Павла Петровича<br /><span style="color:#4b1414"> 15</span><br /><hr>[/lz][icon]https://i.imgur.com/GCu5inR.png[/icon]

Константину не нравились друзья его брата. Не нравились по ряду причин: то, что они занимали почти все его свободное время, конечно, очевидно, даже первостепенно; то, что они были "золотыми мальчиками", которые возомнили себя самыми мудрыми взрослыми и позволяли себе обсуждать будущее устройство России, то, что всеми силами завоевывали интерес и доверие Александра и, безусловно, то, как вели себя на неофициальных мероприятиях вроде этого мальчишника: разврат, пьянство, панибратство. Ах, да, как же наследник мог забыть: они же взрослые! И их лучший друг женится, чем это не повод отметить последние дни его холостой жизни так, как непозволительно будет проводить женатому?

Так что Константин вступает в игру, быть может назло, а может ведомый умелой провокацией опытных соблазнителей. Может, в нем говорило вино и голос Саши, убежденный в том, что дорогому Косте надобно научиться пить, но тот лишь открещивается от старшего брата, не признавая за собой никаких прегрешений и слабостей (мы - короли ночной Вероны, мы не можем ошибаться и тем более, мы не умеем быть слабыми и слабовольными! - вышел бы из этого отличный тост, но еще больше, чем такие посиделки, он ненавидел произносить речи), даже если мгновение назад утверждал тоже самое. Одно дело - его слово. Совсем другое, когда кто-то критиковал Константина со стороны. Это было позволительно разве что Александру, да и то по настроению. Впрочем, сейчас он ловко управляет им, перехватывая контроль в свои руки - в прямом смысле, ведь он взъерошивает Константину волосы и кладет руку на плечо, а это совершенно очевидно успокаивает в нем насторожившегося, рычащего зверя, готового вот-вот откусить руку тому, кто рискнет погладить его против шерсти.

Братец гладит ровно так, как нужно. Касается там, где у Кости особенно чувственная кожа, и это расслабляет его, как будто это не объятье и не прикосновение, а практики восточной медицины. Почему-то прикосновения Саши отзываются в Константине готовностью к подвигам и свершениям. Увы и ах, только в кругу этого коллектива. Ведь на драгоценное внимание жениха вновь покушаются его дружки, и Константин желает вцепиться клыками в глотки джентльменам и отвоевать свое право на место под солнцем. Вы, господа, отнимаете у меня его слишком часто.

- Tout va bien, - сухо отзывается Костя, толкаясь макушкой под ладонь Александра. Сам же додумывает: "просто твои друзья сводят меня с ума, и я каждого из них ненавижу, не-на-ви-жу". Быть может, они уйдут, а? Может, есть шанс, что мальчишник закончится раньше и все эти актрисы, слуги и друзья жениха разойдутся по номерам и каретам, оставив братьев вдвоем? Бутылка кьянти, фруктовое плато, целая ночь для разговоров по душам и напутствий в семейную жизнь. Ну же, Саша... Константин гораздо веселее, когда досуг его не омрачен нежелательными факторами.

Но это, конечно, не праздник Константина. И если он любит Александра, то должен смиренно выдержать испытание обществом, вином и женщинами, если не хочет испортить этот томный вечер и впечатление о прощании с холостой жизнью. Впечатление о Константине в том числе... Ему очень не хотелось подводить доверие старшего брата.

Шли минуты, сменяли друг друга одни и те же лица, подталкивая к непотребству. Стоит Александру отодвинуться, уступая свободное место для дамы, зрачки Кости становятся похожими на змеиные щелки, а позвоночник вытягивается, словно готовый к броску. И всё - вот, значит, так падет эта крепость, вот так старший брат перестанет контролировать младшего и позволит Строганову соблазнить его на фант? Уж не все ли равно ему, без-пяти-минут-жениху, как будет проводить время тот, кто родился вторым и - какая ирония, - обречен тускло сверкать на вторых ролях? Искоса глядит на брата, замечает, как милуются (по-другому общение с Адамом Чарторыйским Константин не мог назвать) Саша и Адам, и пальцы грубее сжимают бокал, за который вот уж с половину минуты держится Строганов.

- Уж не вы ли хотите рискнуть, граф Строганов? - хищно щурит глаза, с вызовом подаваясь навстречу. Замирает в пространстве аккурат между Павлом Александровичем и актриской, переводя взгляд то на одного, то на вторую. Шутка нравится всем троим, но только у Константина Павловича смех - сардонический, почти в рычание. Чуть более раскованно, чем обычно, поднимается с софы и разводит руками: - Кто первый?

[lz]<a href="https://ссылка на анкету">КОНСТАНТИН ПАВЛОВИЧ<br /> РОМАНОВ </a><br /> Великий князь, второй сын царевича Павла Петровича<br /><span style="color:#4b1414"> 15</span><br /><hr>[/lz][icon]https://i.imgur.com/GCu5inR.png[/icon]