Жизнь слишком лихо повернулась к ним обратной стороной, не оставив шанса на былое величие. Величие не только своего рода, но и своего государства, вместо которого теперь лишь руины и выжженная войнами земля. Братоубийственная война пришла на смену мировой, не щадила никого, разжигала ненависть друг в друге, в людях, некогда бывших заодно. Теперь места таким, как они, в новой стране не было. Богатые, титулованные, не приведи Господь еще и капиталисты - и прямой дорогой в общую могилу с десятком свинцовых пуль в груди. Так себе перспектива.

Константин, он вообще не любит перспективы и смотреть наперед. У него была прекрасная жизнь, ему не на что было жаловаться. Быть может, он был ребенком, который не видел причины недовольства своего же народа, не вникал в политические моменты и игры, не понимал, почему же спичка дала такое пламя. Ведь он трепетно сдувал пылинки с орденов за храбрость и участие в битвах Первой мировой. Успешных, между прочим! Ему всего двадцать два года, а он освобождал эту чертову страну, в которой теперь они, Романовы были вынуждены прятаться. Справедливости ради, Франция отплачивала им сполна, насколько могла. По крайней мере, не препятствовала начинать все с нуля, но и большим не помогала. Проклятые лягушатники без капли совести и благодарности!

И казалось, будто бы именно Константину было труднее всего приспособиться к новой реальности, новой жизни. Он не видел возможностей для себя, но они буквально валялись у него под ногами - опусти голову, перестань чванливо кичиться прошедшим величием, и обнаружишь, что впереди - целая жизнь во всем великолепии. Чего еще надо молодому и пылкому офицеру? Стакан водки с чинзано, компания красивой женщины и сигареты, много сигарет. Если бы он курил... Но он закурил. Не так давно начал, в тайне от брата. Жить в Париже и не закурить невозможно.

И как любой русский эмигрант в чужой стране в самый темный период жизни, Константин делает это - напивается и бездумно тратит деньги. Деньги, которых у Романовых много, но все же не бесконечно много. Alexandre все время читает нотации и убеждает перестать. Найти уже себя, наконец. Делать то, что у Константина хорошо получается. На что Костя презрительно и в обиде бросает: "быть в твоей тени?". И они снова оказываются в исходной точке, так, словно бы и не уезжали. Возможно, Костя цепляется именно за это. За призрачные воспоминания, когда все было хорошо.

Когда на душе не было так паршиво. Когда сердце не разрывалось от чертовых противоречивых чувств, которые во всей красе раскрылись здесь, в городе любви, в первое же время снеся все бастионы и наплевав на предрассудки - боль, страсть, обожание, страхи, - все смешалось, смешались и тени на потолке от танца свечи холодной, сырой ночью, полной одиночества и уныния, спасли друг друга, сказали то, чего не посмели бы дома, мы всегда будем рядом, до конца, какая ошибка...

Глаза в глаза, вместо тысячи слов, все, что может Костя, утянутый фраком, посреди бального зала, конечно же, недалеко от старшего брата, - эти фальшивые улыбки на мероприятиях и внимание женщин, обольщающих Александра, как же надоело, они такие... Константин ощущает себя лишним. Чувствует себя нелепым попугаем в этой роскошной саванне. Не вписывающимся в общий фон. Так что же удивительного, что домой он приходит давно за полночь, шатаясь и обнимая под пиджаком недопитую бутылку вермута.

Эта чертова страна. Этот смердящий псевдоманерностью Париж. Этот прекрасный Александр, не дворянин прямо, а принц какой-то, идеально вписывающийся в картину этого мира. И Костя - главная инфантильная проблема, что никак не хотела решаться сама собой. Да знает он это все, знает. Лишь хохочет в кулак.

- Вы мне папочка, что ли, дражайший брат? - Полупьяно отзывается Костя, неровно облокачиваясь о стену. Буквально подпирает ее собой. - Мне отчитываться перед вами? - Отталкивается от стены легко, ловко, даже не заплетаясь ногами. Останавливается в нескольких сантиметрах от, сводит брови к переносице, с видом самого важного эстета заявляет: - В Париже лучшие, лучшие публичные дома!

И проходит мимо, настырно толкая старшего плечом - не хочет видеть. Или хочет, но почаще. Не так, как за последний месяц, когда Алекс увлечённо увивается за молодой пассией, не вылезает из балов и только и делает, что отчитывает брата за наплевательское отношение к семье. Да где эта семья-то? Кроме Александра никому он не был нужен. И сейчас не нужен даже Саше. Костя спешит в свою комнату, скорее бы допить эту чертову бутылку и пожаловаться на жизнь портрету покойного папеньки, а не видеть чужого-родного идеального лица. Они оба знают, что это. Р Е В Н О С Т Ь,
................... она сведёт тебя с ума.
[icon]https://i.imgur.com/swDL4rR.png[/icon][lz]<a href="https://ссылка на анкету">Константин Романов <br />  </a><br /> поиграем в декаданс<br /><span style="color:#4b1414"> 22</span><br /><hr>[/lz][nick]Constantine Romanoff[/nick]
[sign]
[/sign] [status]тараканьи бега[/status]

Отредактировано Константин Романов (2021-04-12 15:59:26)

От Константина веет порохом, грязными деньгами и пышногрудыми шлюхами, польскими эмигрантками, умеющими отсасывать, не выпуская сигаретный дым изо рта до счастливой кульминации. Что ещё нужно для счастье утомлённому обществом зазнаек и победителей второму наследнику богатейшего российского дворянского рода, выброшенного в конец цепи пищевой цепочки с позорным окончанием войны и сиятельством старшего брата? Да, Константин завидовал, как может завидовать младший брат старшему, но не черной завистью, которая пожирает изнутри и отравляет душу, но той, которая прогрызает выход на свет крысиными мыслями, являясь во всей красе странными заморочками, бессмысленным эпатажем и алогичностью действий и чувств.

- Что, может и меня женить хочешь? Революция избавила от первого брака, а ты всё по заветам бабки хочешь перевоспитать меня? - Хохочет, как сумасшедший, крича это ему вслед. Просто пьяный, ну и что? Последние полгода он не просыхает. Если бы бездумно тратил деньги - это одно, но он ведь приносит обратно порой даже больше - не то выиграв в рулетку, не то успешно продав очерки и переводы.

Костя считает себя паршивым писателем, но почему-то злостный цинизм так нравится публике, как стрельба по вазам в публичных домах - эту прихоть постоянному клиенту неохотно, но прощают. А так, кто из них больший трус, а? Правильно, чёрт с тобой: беги в комнату, запирайся и стыдись своего брата, ведь это всё, что ты можешь, идеальный (даром, что) не-принц. Костя берёт бутылку и...

- Отпусти, - устало выдыхает Романов в воздух, одёрнутый крепкими руками Саши. Да, мало. А если и мало, то что с того? Мало... тебя мало. Позволяет стянуть с себя пиджак, грубо развернуть за подтяжки - и даже расстаётся с бутылкой, совершенно беззащитно опуская руки.

В его глазах - вся печаль и скорбь этого мира. Одиночество выброшенного на берег кита.

В его глазах - вся злость этого мира. Жадные, вечно голодные глаза мифологического Бегемота, готового испить все водоёмы и сожрать всё живое, чтобы выстоять (или проиграть) в последней схватке со своим братом - Левиафаном.

Кто из нас кто, Александр? Неужели придётся сражаться?

Константин не хочет этого. Не физической, не метафорической смерти, хоть он и ощущает порой, что умирает от тоски, зависти и тупой, грызущей изнутри ревности. Ты не можешь так со мной! Не смеешь указывать мне, не смеешь заставлять чувствовать всё это! Этого слишком много, а я слишком устал, чтобы сопротивляться. Ты же видишь, ты всё прекрасно видишь и знаешь, но дёргаешь кота за усы, словно только и ждёшь, что он вцепиться в твою кисть до самого мяса. Мы - львы в саванне, и если я укушу тебя - ты не встанешь. Это ты тоже знаешь. Ярость моя неудержима. Несокрушима. Но только ты, ты можешь направить её в правильное русло.

- Как ты не понимаешь, Саша... - шепчет Константин, грустно ухмыляясь уголком губ. Сводит брови в одну долгую белёсую линию. Жалкий, как... червь. Выходит, всё же Левиафан? Но не может выдержать зрительный контакт столь близкий, вот и тупит взгляд в пол, как провинившийся воспитанник на ковре воспитателя. Да, Лагарп их воспитал, но Саша, его вклад куда больше, чем либерала-наставника. Константин ненавидит себя за эту привязанность.

Саша меряет шагами комнату, пока он послушно сидит на кровати, раздёргивая галстук, но пальцы, будто бы не слушаются, никак не могут подцепить узел. Ослабить - ослабил, но на этом и кончился весь прогресс. С злой ухмылкой Костя посылает это к чёрту - и откидывает мешающий хвост за плечо. Следит внимательным взглядом притаившегося хищника за перемещениями брата, ловит каждое слово, стараясь отсечь для себя только самое важное, так пошло и эгоистично. Косте плевать, что подумают его драгоценные гости, но Косте не плевать на Сашу. Особенно не наплевать ему, когда горячее, сбивчивое его дыхание щекочет шею.

- Это я сойду с ума, Александр, - сбиваясь в интонациях, с замирающим сердцем произносит Константин, очерчивая шеей дугу, цепляется пальцами в плечи Саши - видимость барьера, но отнюдь не преграда. - Скажи мне правду, - хрипло говорит он у самого уха, мажет губами мимо, кончиком носа очерчивая дорожку по напряжённой, выточенной из мрамора скуле, -..что ты никогда не полюбишь её.

Чувствует себя самым последним романтиком кретином, но это полупризнание разрывает грудную клетку изнутри, словно стая птиц, запертая там, вот-вот вырвется наружу. Напряжение, повисшее в воздухе, острая необходимость человеческого участия, тепла, с привкусом бурбона или вермута, сладко-горького дежавю, отчаянного и грубого поцелуя военного, жёсткого, но напористого касания губ к губам. Может быть, я попробую быть послушнее.

[icon]https://i.imgur.com/swDL4rR.png[/icon][lz]<a href="https://ссылка на анкету">Константин Романов <br />  </a><br /> поиграем в декаданс<br /><span style="color:#4b1414"> 22</span><br /><hr>[/lz][nick]Constantine Romanoff[/nick]
[sign]
[/sign] [status]тараканьи бега[/status]