- Эй, поберегись! – звучный голос Степана прорвался сквозь раскаты ударов о стволы деревьев, и тут же затерялся в треске падающей сосны. Денщик радостно улыбнулся и с размаху загнал свой топор в свежий сруб, довольно потягиваясь и разминая затёкшие от долгого и непрерывного труда мышцы – сегодня вечером работалось славно, а дров теперь хватало на растопку несколько ближайших дней лазарету, хатам, даже на то, чтобы поделиться с некоторыми особо радушными местными жителями. Недавнее пополнение Вятского пехотного новобранцами-выпускниками пошло только на пользу полку: замест крестьян, тосковавших о прежней спокойной жизни в кругу семьи и вырванных повинностью из оного, пришли юные, горящие энтузиазмом юноши, которым в радость и романтику и лес порубить, и по манежу промаршировать, и даже подсобить в налаживании быта. Да и с очередной перетасовки прошло не так уж много времени, так что те удачно попали как раз в те моменты, когда только начинается новое налаживание связей между солдатами в батальонах. Степан любил времена перетасовки: роты будто оживали заново. Перетаскивание пожитков, изменения в построениях, а самое главное – новые знакомства, да возрождающиеся от забытья рутины посиделки по хатам с анекдотами, да забавами.

Отступив от пеньков, Степан потёр загрубевшие ладони. Те уже и не принимали новые мозоли своей затвердевшей кожей, но всё ещё зудели, памятуя о деревянной рукояти топора, и Савенко сжал кулаки, запрокинув голову. Сверху ясно светили звёзды, раскинувшись по всему небосклону, и он на мгновение задержал дыхание, любуясь, только чтобы потом всей грудью вдохнуть свежий лесной воздух. Лепота. Такого отдыха достаточно – он вытянул топор и примерился обратно на ствол, занявшись обтёсыванием и разрубкой. Дрова нынче хорошие – еловые. Не такие жаркие, как сосновые, и не набравшие ещё влаги, гореть будут хорошо. Копоть осядет, да пара липовых вброшенных в поленницу исправят дело, и будут солдатам тёплые и чистые избы. Всё сошлось.

Когда Степан догрузил повозку и похлопал лошадь по шее, будто бы благословляя в путь до села, на лес уже спустилась темнота, и только треск костра да танцующий отсвет давал знать о том, месте, где когда-то люди были. Тишина завладела лесом, и Савенко уже почти поверил в то, что остался на валке последний, однако, на удивление, у подогревающегося котелка над огнём обнаружился ещё один солдат. Молодой, приметный – Степан только хмыкнул, подходя ближе к юному прапорщику.

- Ипполит Иванович, - нарушил тишину, выбираясь из темноты к тусклому свету, - Да вы засиделись. Последняя телега уже до Линцев отправилась. Никак вечеряете? – приметил котелок над костром и поближе подошёл, почти над самой кипящей водой наклоняясь и принюхиваясь к вареву, с разочарованием обнаруживая в том только лишь обычную ключевую воду, - Эдак совсем скучно, - он отступил, выхватывая из темноты какой-то пень и усаживаясь на тот. Где-то рядом, с поля, застрекотали цикады, и Степан удовлетворённо крякнул, доставая из-за пазухи свою гордость – собственными руками скроенный и сметанный кисет с турецким табаком. Не с тем табаком, который поставляется солдатам, а с тем, что только Павлу Ивановичу через руки денщика отсыпается  - Степан осторожно пересыпал немного драгоценной смеси в заботливо заготовленную бумажную гильзу и скрутил папиросу, наклоняясь и выжидая несколько секунд, чтобы ловко поджечь её прямо от тлеющей головешки. Затянувшись, с наслаждением пропустил тяжёлый дым через лёгкие, и облокотился локтями на колени.

- Сейчас не видно, но вот в той стороне, - огонёк на конце папиросы указал на юг, - Просёлочная, по которой иной раз плутают торговцы из соседнего села. Там, - огонёк чуть сместился, - Почтовая дорога на Брацлав, а дальше на нижнюю Крапивницу и на Жорнище, - хмыкнул и слегка улыбнулся, - К Виннице. И к Бердичевскому уезду, моей малой вітчизне. Сейчас, небось, девки бегают там по полям, сея хлуб, картофель, капусту, травы разные. А кто знает, может и какие-нибудь великатесные зёрна попали в руки, на рынках чего только в наши времена не бывает, - покачал головой, усмехаясь, и стряхнул пепел в ноги, - Ну да вас, из Парижу, да Петербурга приехавшим, небось диковинными фруктами не удивишь. Как проходят первые недели в полку, Ипполит Иванович? Как батальон, что командир? Слышал, у вас рекомендательное письмо самому Павлу Ивановичу передавалось, - слукавил, не слышал, а знал точно, сам присутствовавший при распаковке конверта, да дал возможность самому рассказать, лишь внимательно посмотрел на молодого прапорщика. В удачное время попал младший Муравьёв-Апостол, в хорошее для взращивания новых солдат. Пару лет назад бы вместо учений ротному шагу учился бы выживать под крестьянскими грязными речами и погонями до ближайшей хаты с известным своей крепостью самогоном, только чтобы вернуться в хабальный круг офицеров, смешанных с простыми солдатами. Теперь же и манеж возведён, и дисциплина появилась, и вообще фрунтовое учение наладилось – любо-дорого для молодняка попасть в Вятский пехотный. Степан заочно и не ожидал плохого отзыва, но мнение новичков всегда было важно. Нехай выговорится, впечатлений должно быть море – ведь ничуть не хуже здесь, под Тульчином, чем в Петербургах и ихних училищах!