[nick]Екатерина Лаваль [/nick][status]Очей очарованье[/status][lz]<a href="https://ссылка на анкету">ЕКАТЕРИНА ИВАНОВНА<br /> ЛАВАЛЬ </a><br /> Графиня, девица на выданье, завидная невеста <br /><span style="color:#4b1414"> 17 лет  </span><br /><hr>
[/lz][icon]https://i.li.ru/av/820/3922820_13738047.jpg[/icon]
Лето 1817 года медленно, но верно двигалось к концу. На смену теплу и солнцу, радовавшему жителей Петербурга все летние месяцы минувшие, налетели мрачные тучи, заморосил мелкий дождик. А с Невы и иных многочисленных рек и каналов, которыми пестела столица,  задули холодные ветры, совсем осенние уже.  С концом лета и приближением осени семейство графа Ивана Степановича Лаваля, включающее в себя супругу его, дочерей и двух сыновей, обычно перебиралось из столицы Российской Империи во Францию,  чтобы в комфортом пережить там и нелюбезную петербургскую осень, и промозглую зиму, и раннюю весну.  В столице из всего семейства дружного оставался лишь отец, как чиновник служащий и подневольный. Но ещё прошлой осенью в путь в первые осенние летние дни графиня Лаваль с сыновьями и дочерьми не тронулась, предпочтя вместе с супругом остаться в Петербурге.  Причина же столько резкой смены привычного уклада семейства была проста о очень логична - старшая дочь, семнадцатилетняя Катрин, вошла в возраст, когда девицу следует вывозить в свет, на балы, в театры, приёмы и иные мероприятия, чтобы сыскать ей достойных и подходящих женихов. В Париже женихов для русской дворянки искать неразумно, а в Петербурге напротив, молодых людей достойных и родовитых хоть отбавляй. И пусть Катрин юна ещё, вдруг да сейчас и повстречает свою судьбу она?  Поэтому и зиму, и осень, и весну, и всё лето провело семейство Лаваль в Петербурге в полном составе. Да и этой осенью явно переезда во Францию не намечалось, по крайне мере, и матушка, и отец темы этой не поднимали пока. А Катрин и рада этому была бесконечно. 
Ведь появилась причина, способная удержать семнадцатилетнюю Катрин мыслями и душой в столице России, заставить о месяцах вдалеке от Петербурга помышлять с ужасом и тоской.  Причина эта звалась Павлом Петровичем Ланским, молодым кавалергардским офицером 26 лет от роду, прочно запавшим в девичье Катино сердечко с самой первой встречи в начале мая.  Помнится, тогда Катрин матушку и прочих почтенных матрон и вдов на благотворительном приёме у одной издам - меценаток  к столу пригласила, да так и застыла под взглядом красавца - офицера, обжигающим и изучающим.  А как смотрел Павел на неё, пока на том вечере за чаем Катя выбирала кекс с общей тарелки придирчиво. Конечно, он же не знал тогда, что у Катрин сильная аллергия на орехи любые и тогда она просто искала выпечку без добавок подобных, чтобы красными пятнами после не покрыться!  Даже место за столом рядом выбрал, и весь остаток приёма так и проговорили они друг с дружкой обо всяких пустяках, искусстве, литературе и прочих интересностях.  Стал с того дня Павел Петрович бывать и в доме у Лавалей вместе с матушкой в качестве частного гостя.  и пока старшее поколение вело чинные беседы, Катя охотно беседовала с ним на самые разные темы, чувствуя, что нравится ему, и отвечая такими же знаками неискушённого, лёгкого девичьего кокетства.  Вскоре для бесед увлекательных начали матушки бдительные и строгие отпускать их и в сад рядом с домом тенистый да уютный. Ах, как приятно было в саду этом сидеть на скамеечке в тени и с улыбкой беседовать с Павлом обо всём на свете,  между разговорами взглядами перемигиваясь понятным им обоим. Жаль только, что поблизости всегда находилась старая и сухая гувернантка, фрау Шмидт, начинающая гневно раздувать ноздри и клокотать негодующе, едва лишь Катя с Павлом руками случайно друг дружки касались.  Ах, как мешала им почтенная фрау, словами не передать!  Кабы не она, и взгляды бы пылкие не нужны были, всё словами давно сказать можно бы было.  Одно хорошо, любила фрау Шмидт вздремнуть на солнышке на скамейке частенько, да так крепко засыпала, что вокруг не слышала ничего. И вот этими -то минутами Павел и Катя пользовались в полном объёме. И разговоры вели куда свободнее, и признание Павла в любви прозвучало именно под звонкий храп фрау, и впервые поцеловать себя в щёку Катрин позволила тоже пока немка сладкие сны на солнышке смотрела.  А к тому времени, когда фрау Шмидт открывала глаза наконец, вполне чинно беседовали вновь молодые люди, и ничто не выдавало того, что лишь минуту назад держались они за руки и друг другу клятвы любовные шептали, кроме разве что счастливого блеска глаз. Но последнего немка углядеть никак не могла, ибо была изрядно подслеповата, посему считала. что долг свой исполняет в полной мере. и нравственность подопечной блюдёт неусыпно.
Тот факт, что Павел Ланской стал в доме у Лавалей частым гостем, и от внимания досужих кумушек не укрылся. разумеется. Шептались сплетницы старые, что неспроста уж наверняка молодой офицер зачастил в дом, где есть девица на выданье, что в самое ближайшее время следует ожидать помолвку и свадьбу.  А Катины подружки лишь с лёгкой завистью на неё поглядывали и хором твердили, что ей повезло обзавестись молодым, красивым и явно влюблённым женихом  с перспективным чином офицерским. Напрасно Катрин твердила, что ничего с Павлом Петровичем официально у них ещё не решено, и что загадывать на будущее грех большой, подружки всё равно при своём мнении оставались.  Кумушек же и переубеждать было пытаться бесполезно - раз уж в их глазах выглядят они с Павлом женихом и невестой официальными, остаётся разве что смириться с этим.  Впрочем, шепотки и разговору светских кумушек и старшего поколение об их союзе, возможно, и благое своё дело сделали. Во всяком случае,на днях Павел, пока фрау Шмидт сладкие сны на скамейке смотрела свои,  в саду на скамейке шепотом сообщил, что в самое ближайшее время отправиться официально просить руки Кати у её родителей.  Ох, как счастливо ёкнуло тогда Катино сердечко!  Ещё бы, ведь сбываются мечты девичьи,возлюбленный желает просить руки её у папеньки с маменькой, значит, скоро они обручатся официально, а после и поженятся.  Как красиво тогда её фамилия звучать будет!  Госпожа Екатерина Ивановна Ланская - просто отрада для слуха, право слово.     
С памятного разговора того минуло 4 дня уже.  Павел в доме у Лавалей пока не появлялся, так что даже родители отметили, что запропал куда - то гость почти ежедневный.  Но ждать визита его явно стоило в самые ближайшие дни, возможно, сегодня даже.  С утра ещё сердце, во всяком случае, щемило, словно в ожидании чего -то, как будто судьба её в ближайшее время должна решиться. Отчего -то не хотелось даже заниматься рукоделием, которое всегда успокаивало и позволяло обрести ясность мыслей.  Да и книга, лежащая на коленях, на ум явно не шла.
Поняв, что последний час так и смотрит просто в одну и ту же так и не перевёрнутую страницу, Катя с лёгким раздражением захлопнула томик. Хлопнула входная дверь, послышался мужской приглушённый голос.  Гость прибыл к ним, что ли? Да ведь не ждут папенька с маменькой визитёров сегодня, напротив, сами в гости собираются отъезжать через часок примерно. Тогда кто бы это был такой?  Из коридора донёсся скрипучий и громкий голос фрау Шмидт, точнее, её слова:
- Екатерина Ивановна - барышня приличного воспитания и к малознакомому мужчине выйдет только через мой труп.   
Значит, это к ней пришли?  Так ведь это, верно, Павел, кому же ещё просить старую фрау позволить увидеться с ней!  Вскочив с диванчика, Катя
подбежала к трюмо и быстрым движением пригладила слегка растрепавшиеся волосы. Затем брызнула на шею любимыми лёгкими духами с цветочным запахом и поспешно вышла в коридор.  Там очень удачно ей попался брат Павел, видимо, тоже вышедший посмотреть, с кем это беседует гувернантка сестры.  быстро сориентировавшись, Катя ухватила брата под руку и шепнула:
- Это Павел, дай нам побыть вдвоём совсем недолго!  Просто побудь здесь и дай знать, если мадам, папенька или маменька решат зайти ко мне.   
Не в силах ни в чём отказать любимой сестре, Павел молча кивнул головой. Отлично, значит. свидание ещё и в безопасности полной пройдёт!  А уж вырвать Павла из цепких рук грозной мадам она сумеет, да и сам любимый не дурак и уж наверняка запасся пирожными лучшими. чтобы притупить бдительность их Цербера. Приподняв слегка юбки, Катрин почти бегом сбежала по лестнице. лишь на последнем пролёте перейдя на степенный шаг. И правда, в холле обнаружился Павел, а рядом фрау Шмидт, увлечённо рассматривающая огромную коробку с пирожными, явно принесённую гостем. При виде воспитанницы строгая немка покачала головой, но вслух лишь проскрипела:
- Только очень быстро,  и это в самый последний раз!
Ага. сработал проверенный метод подкупа немецкой дамы! Едва спина фрау скрылась за поворотом холла, Катя потянула возлюбленного за руку по лестнице наверх, пока не сбежались слуги и не явились родители.  Выглядел он отчего - то обеспокоенным и печальным словно, но, верно, на службе просто утомился сегодня. Лестничные пролёты казались нескончаемыми, так хотелось скорее оказаться с Павлом наедине, тем более что тот уже начал на бегу шептать что - то про свою вину. Наконец они переступили и порог комнаты Катрин, а дверь тихо притворилась за ними.  Обеспокоенно глянув на Павла, Катя поторопила:
- Что случилось, почему ты так печален?  И в чём может быть твоя вина передо мной, если ты лучший и достойнейший человек на свете?  Тебя что - то беспокоит и тревожит? 

Отредактировано Екатерина Трубецкая (2020-09-07 16:32:48)

[nick]Екатерина Лаваль [/nick][status]Очей очарованье[/status][lz]<a href="https://ссылка на анкету">ЕКАТЕРИНА ИВАНОВНА<br /> ЛАВАЛЬ </a><br /> Графиня, девица на выданье, завидная невеста <br /><span style="color:#4b1414"> 17 лет  </span><br /><hr>
[/lz][icon]https://i.li.ru/av/820/3922820_13738047.jpg[/icon]
Павел отчего -то молчал, видимо, собираюсь со словами и обдумывая что-то. Что что же такое могло произойти, Боже правый? Всегда Павел был весёлым и беззаботным, улыбался искренне и широко, как только он один умеет. Наверное, именно улыбкой широкой и лёгким нравом и приглянулся он Кате поначалу, как человека -то лишь позже своего любимого узнала она. А сейчас Павел выглядел словно в воду опущенным, будто что -то тревожило и беспокоило его, а рассказать о том мочи не было. С родными что -то неладное?  Так ведь вчера только матушка и тётя Павла были в гостях у Лавалей, и ни словом о бедах или проблемах в семье не обмолвились даже.  Неприятности по службе? Возможно, офицерская доля ведь она непредсказуема порою.  Или и вовсе что -то личное?  Вот в последнем случае вопрос ещё. имеет ли Катя вообще право и основания лезть с расспросами к Павлу. Кто она ему - жена, невеста официальная, чтобы пытать обо всём?  Ни никто, по сути, просто объект симпатии. Но помочь возлюбленному, выглядящему ужасно несчастным и подавленным, всё -же хотелось.
Взяв Павла за руку, Катрин тихо произнесла:
- Расскажи, что так волнует тебя, отчего ты сам не свой?  Если это секрет, я пойму и не обижусь, мне просто хочется помочь и ободрить тебя, если это в силах моих.
Быть может, разговор этот по душам, начистоту сплотит и сблизит их ещё больше?  Из коридора меж тем послышался шум, похожий на шаги фрау Шмидт. Неужели старая немка слова своего не сдержит и решила не давать им с Павлом сегодня побыть наедине хоть несколько минут?  Вот сейчас и Павел, брат, верно, заговорит с фрау нарочито - громко, чтобы условный знак им подать и упредить.  Но нет, не раздалось голоса брата, да и шаги старушечьи прошли мимо Катиной комнаты. Значит, это гувернантка сестры Сашеньки была всего лишь, мадам Штольц, шла по коридору. Вот только не успела Катя даже вздохнуть с облегчением, что не помешает всё -же старая фрау их беседе, как заговорил наконец Павел. И пусть и скрашены были слова его мягким. добрым тоном, смысл их Кате показался ужасным воистину. Прошение о помолвке отклонено по причине войны на Кавказе.... Боже, и что им делать теперь?  Неужели и Павла могут отправить в это ужасное, страшное пекло, на Богом проклятую войну, где кровь льётся, где люди гибнут?  пусть и служит любимый в элитном полку столичном, но вдруг да зашлют его в ад этот?  И почему командир Павла так суров и неумолим?  Ежели война идёт и Павла могут тут отправить, так отчего же им не позволили обвенчаться, чтобы  ждала Катя уже не просто любимого, а мужа законного? Ох, никогда ей, верно, не понять всех этих тонкостей военных!
- Война...  Неужели она может стать помехой счастью нашему?  Ты же в столице служишь, далеко от военных действий. Или и тебя в этот ад могут послать тоже?  Но, в любом случае,  не понимаю, неужели только из-за этого запрещают нам соединить судьбы свои?
Что-то Павел, кажется, упомянул. что при каких-то обстоятельствах помолвка и возможна. А она -то, дурёха, прослушала всё, так мыслями ушла в обдумывание дальнейшей судьбы их.  Ах да, вроде бы, о переводе в действующую армию Павел говорил, что при этом условии к браку их препятствий не будет. Боже, так ведь это же решит все проблемы разом!  Конечно, быть женой армейского офицера. который дома редко бывает, только в отпуске, тяжко, это факт. Но кое -кто из старших подруг Кати вполне себе смирился с таким положением и живёт в подобном браке от встрече к встрече с мужем любимым. Так чем же она, Катя, хуже, неужто такого испытания не выдержит?  Конечно, война сейчас идёт и армейские офицеры попадут в гущу её, но разве молитвы горячие Катрин и её благословение не уберегут от беды и смерти любимого?  Надо в лучшее верить, и уладится всё. Всяко такой выход проще, чем ждать неведомо  сколько ещё.
Осторожно проведя рукой по щеке Павла, Катя улыбнулась и прошептала:
- Ты думал, я испугаюсь, если ты переведёшься в армию и покинешь столичный полк?  Знай, я всегда буду с тобой, и в радости, и в горе, и даже на расстоянии буду любить тебя ничуть не меньше.  Ведь мы обвенчаемся, а дальше уж Господь нас молитвами своими не оставит. Да. встречи будут нечастыми, я знаю, но тем приятнее ведь окажутся редкие свидания.         
Вот и всё решено, казалось бы.  Но снова слова Павла, ещё более страшные и заставившие сердце сжаться разом в маленький комочек.  Руки Катрин стали отчего -то холодными, как лёд, в голове билась настойчиво лишь одна мысль - "Вот и доказал Павел, как любит тебя, как ценит чувства твои и дорожит ими!  На первом месте служба и собственный комфорт, а после уже всё иное, в том числе и любовь"      .  Мысль, от которой ноги словно подкашивались даже. Опершись на письменный столик, Катя резко отняла свои вмиг заледеневшие ладони из тёплых рук Павла и негромко произнесла:
- И какой же срок требуется? Год, два, а может быть, лет пять?  Закончится одна война, так другая начнётся, и снова твоё прошение отклонят. По -моему, сейчас тебе следует решить хотя бы для себя, что тебе дороже - радости службы военной в Петербурге, или всё -таки я и наша любовь?  Я готова стать тебе верной и преданной супругой, пока смерть не разлучит нас, но ждать, пока звёзды сложатся в нужном положении и полковое начальство твоё одобрит брак твой, мне бы вовсе не хотелось. Есть много достойных полков, где мог быть ты служить Государю, есть действующая армия, где, верю, мои молитвы сохранят тебя от любой беды.